- Мы все у... - У-у-у-улетим в небооо...
08.08.2011 в 20:54
Пишет Оля с маяка:Ягоды и ягодицы
*поет* Дурма-а-аном сладким веяло...
У меня кончились сигареты, поэтому сегодня я курю сады Алого ордена. Да.
Мать в субботу принесла крыжовник; о, думаю, хоть раз за лето поесть крыжовнику-то. Села жрать, а он незрелый, мелкий, кислющий - жуть, вот засада! Но наверное, то немногое, что я съела, успело отравить мой организм, потому что мне захотелось написать про Тасеньку-укешечку. Да, с Кольтирой. Да, я осознаю, насколько это отвратительно. Нет, мне не стыдно.
Блин, я так люблю Тасеньку, это непередаваемо просто.И Кольтирой люблю, и Артасом, и Уильямом, и поганищами, жалко, с Траллом они не встречались - а то бы и Траллом полюбила. И Смертокрылом. Кто там еще есть брутальный?
*гордо* Я даже сшила этому фику шапочку!
Название:
Пейринг: Кольтира/Тассариан, внезапно!
Рейтинг: я специально писала матные слова, чтобы поставить R и не париться.
Жанр:*троллфейс*флафф и романс.
Саммари: сначала они ведут себя, как второклашки, потом трахают друг другу мозги, потом трахают друг друга, а еще потомее приходит Могрейн, неизбежный, как пиздец! Далее всякое.
Предупреждения: это АУ, ООС и срамота (с). Поганищ непростительно мало! Похабства непростительно много! А еще автор хотел написать секс, но в последний момент зассал и все слил.
Благодарности: авторам прочтенных мною фиков за все, если вдруг прочтут, пусть притворятся, что не заметили ничего, спизженного у них; говеному крыжовнику за оскомину, сука, не прощу.
Тут серьезно все!
1.
Очистили мы от живых ту ферму и уже собирались уходить, как одному поганищу приспичило застрять в воротах. Они тупят ужасно, эти поганища. Все, конечно, сбежались сразу, стали глазеть, как оно там орет и пытается вылезти, ржать и пальцами тыкать. Я бы тоже посмеялся, но настроения не было: живых на ферме оказалось мало, и они кончились быстро, а мне очень надо было кого-нибудь убить. Я подумал, что сейчас начну психовать и точно кого-нибудь из своих порубаю, поэтому отошел подальше, к кустам каким-то. А это оказался малинник. Малина там была крупная и спелая, хорошая такая малина. Мы, рыцари смерти, конечно, питаемся болью, агонией и страданием своих жертв, но что теперь, ягоде пропадать?
Ну ладно, спасли поганище, возвращаемся. Орбаз, конечно, заметил, что у меня есть то, чего у него нет. Уж это всегда увидит, глаз-алмаз.
- Эй, Тассариан, - говорит, - Поделись со мной!
Разбежался. Я всего пригоршню набрал. Он, конечно, мой брат в смерти и все такое, но малиной я с ним делиться не обязан. Мы не настолько друзья. Он гномов потрошил и меня не позвал; а я злопамятный.
- Иди в жопу, Орбаз, - я ему отвечаю. - Надо было самому собирать, а не щелкать клювом.
Он обиделся, аж перекосило всего.
- Мудак ты, Тассариан. Я тебе в бою столько раз жизнь спасал, а ты мне сраной малины пожалел.
Вот ни одного раза не вспомнил, когда он мне там чего спасал, но пришлось поделиться. Не отстанет ведь.
Пошел к штабу, а мне навстречу Кольтира. Это тот эльф, которого я убил, новенький. Не привыкший еще. Он с таким видом ходит, какой у одной нашей тетушки штормградской был, когда она к нам приехала в гости и увидела сортир деревянный во дворе. Вот точь-в-точь. И так мне его жалко стало - не передать. Я сразу себя вспомнил, какой потеряный был в первое время. Ну и вроде как ответственность у меня за Кольтиру, раз это я его прикончил. Дай, думаю, ободрю.
- Не ссы, Кольтира, - говорю. - Обживешься еще. На вот, малины поешь.
И протягиваю ему ладонь - Орбаз, чучело, чуть ли не половину ягоды у меня отжал, совсем немного осталось. И я, значит, такой от всего сердца делюсь последним.
А Кольтира сначала посмотрел на меня, как на говно, пристально так. А потом как ударит по руке - и малина вся в грязь посыпалась. Вот сука эльфийская, думаю, ни себе, ни людям. Ничего не сказал, поглядел на него только укоризненно и печально, повернулся и пошел. Иду и чувствую, как он мне взглядом спину сверлит. Прав все-таки Артас, ни сочувствия, ни жалости не должны испытывать рыцари смерти, как-то эти чувства мне боком выходят. А потом меня Могрейн еще морально мордой об пол повозил за то, в чем я и виноват-то не был; тут Кольтира, конечно, ни при чем, но все равно я почему-то с ним все это связал, и такая меня неприязнь взяла - даже и смотреть в его сторону больше не хотелось. Ну, я и не смотрел.
2.
А вот он смотрел. Даже можно сказать, пялился. Мне аж жутко становилось временами - это надо ж так ненавидеть. Вот мы с капитаном Фальриком нормально, дело-то житейское, какая разница, кто тебя убил, все равно оживили, валяться не оставили. А этот... Ну да эльф же, что с него взять. Дитя леса. Пусть себе бесится, мне от его взглядов, ледяным огнем горящих, ни жарко, ни холодно. Главное, чтоб в спину мечом не пырнул при случае, а так - хрен с ним.
Это вот легко сказать - хрен с ним, а на деле мне непросто приходилось. Ответственность, мать ее! Я уж и через Орбаза, и у Могрейна узнавал, как он там привыкает, справляется или нет, не лезут ли к нему придурки наши... Вот и доузнавался. Вызывает меня как-то Могрейн и говорит:
- Очень хорошо, Тассариан, что ты заботишься о судьбе Кольтиры.
- А как иначе-то, - отвечаю. Хотя знаю прекрасно, как иначе: меня вот Фальрик только один раз навестить пришел, когда я после оживляжа отходил. Но мы с ним все равно нормально. Хоть я и злопамятный.
- Так вот, - Могрейн продолжает. - Кольтира делает успехи. Но с мечом у него дело не ладится.
Ясно-понятно. Они, эльфы, больше по лукам спецы, а мечи так, для красоты носят. Камешками украшают, зачаровывают, усираются всяко, чтобы перед друг другом выпендриться. Чего им таким богатством сражаться, не дай Артас, финтифлюшка какая-нибудь отвалится.
- Жалко, - говорю.
- Конечно, жалко, - поддакивает Могрейн, а сам смотрит как-то нехорошо, хитро. - Поэтому ты его потренируешь.
Пиздец лошадке, думаю я. Встрял ты, Тасс. И не возразишь, Могрейну-то. Поэтому пошел я из штаба прямо в библиотеку, плутал там, плутал, лича, работника местного, до истерики довел, но нашел то, что надо. Учебник, хороший такой, сам по нему учился. Ну, раз я научился, думаю, то и этот сможет. Тем более, там с картинками.
Но так и не довелось мне его тренировать. Сначала меня на аванпост отправили, а потом месились мы с паладинчиками, и один мне чуть полбашки не снес молотом своим. Я-то шлем не ношу давно уже - ходишь, как в ведре, не видно ни черта, когда убиваешь - кровища в морду не брызжет, никакой радости. Вот и получил за свои выкрутасы. Даже не помню, как в больничку сволокли, как чинили. Хорошо еще, что чинили, а не поганище состряпали. С ранеными обычно не заморачиваются у нас, если тяжелое ранение. Хоть бы ты и рыцарь смерти, штучный товар, можно сказать.
Оклемался я немного, потащился к Могрейну докладываться. Иду, на меч опираюсь, как на сраный посох, в глазах темно, голова гудит, красота. Хорошо еще, по пути не встретил никого. Только подумал об этом - и Кольтира такой выруливает из-за угла и ко мне целеустремленно шпарит. Будто поджидал. Ну все, думаю. Сейчас-то он и отыграется за обиды свои дурацкие. Лишь б не увидел кто, как меня тварь ушастая будет в землю вколачивать.
Подошел. Стоит, мнется, руку ненавязчиво так за спиной прячет. Я молчу, жду, чего скажет.
- Тассариан, - говорит, наконец, Кольтира. - Я хочу... Я был не прав, в общем.
Ого, думаю, огогошеньки. Не мне одному, видать, по мозгам прилетело. Это ж какое должно у эльфа помутнение случиться, чтоб он у меня прощения попросил.
- Да чего там, - отвечаю. - Проехали, забыли. Пообвык немного хоть?
Кивнул, потом вздохнул судорожно так, будто нырять собрался, и - руку из-за спины.
- Мы жгли сады Алого ордена, - говорит, а сам на меня не смотрит даже. - Я подумал, несправедливо будет, если тебе ничего не достанется.
За запястье схватил, в ладонь что-то пересыпал - и исчез. Я не то что "спасибо", я даже "э-э-э" сказать не успел.
Смотрю, что он там мне дал такое. Крыжовник. Крыжовник, блядь. Незрелый, мелкий, кислющий - жуть! Он, поди, его в первый раз увидел-то, крыжовник этот. Подумал еще, наверное - как люди такую дрянь жрут? Как она им, убогим, может нравиться? А мне принес, и ждал ведь, чтоб отдать... И вот смотрю я на этот крыжовник, а в носу как защиплет. Ох, думаю, Тасс, ты еще пореви, как полагается истинному рыцарю смерти, похнычь тут растроганно. Потом вспомнил, что меня вроде как по голове шандарахнуло, на это все списал и пошел уже, наконец, до Могрейна. А крыжовник по пути весь сожрал, до последней ягодки. Его немного было, слава Артасу.
3.
Ну, и вот с того случая мы стали вроде как друзья. Тем более, я Кольтиру все-таки начал тренировать - в бою от меня еще мало было толку, а манекеном для битья работать вроде как годился. Он толковый был, но ленился - а может, меня жалел, черт его знает. Я уж культурно с ним, не орал - эльф все-таки. Ранимые они.
- Кольтира, - говорю, - мать твоя эльфийка. Ты сюда пришел прохлаждаться или учиться?
- Учиться, - отвечает, а сам скалится. - Учиться, наставник.
"Наставник" - это он так насмехался надо мной, чучело, потому что я как-то сболтнул, что школу при церкви так и не закончил. Нахрена бы? Читать-писать-считать научили, и ладно. Мне хватает. Это вон у них времени много, живут по тыще лет, могут хоть до усеру за партой сидеть.
- Вот и учись, взаправду бей, а не понарошку. А то я буду думать, что ты только так и умеешь.
Подначиваю его и вижу - перестал лыбиться. Смотрит на меня и щурится жестко так, даже не по себе стало. Фух, думаю, наконец-то. Хоть поглядеть, что умеет. Ага, поглядел.
- Готов? - спрашивает, и как попер на меня - я не то что бить, отбиваться не успевал. А потом двинул по башке моей многострадальной, и все - следующие хрен знает сколько минут я пропустил. Очухался, наконец - вижу, проняло бедного, перепугался, чуть ли не нос к носу наклонился. Мне аж смешно стало.
- Ну вот, другое дело совсем, - говорю. - Еще чуток - и мне даже поддаваться не придется.
- Ври больше, - а сам как сидел, так и сидит, и меня не отпускает. Еще и смотрит странно. Нервное, видать.
Долго так в гляделки играли, минут пять, если не больше, потом успокоился вроде. Тренировочное настроение у меня все куда-то пропало, я ему сказал, с какой страницы в учебнике упражнения выучить и пошел спать. Только вот как-то не спалось. Лезло в голову всякое. Вот, например, что будет, если я до конца так и не оклемаюсь, и буду от ударов эльфа тщедушного с ног валиться? Хреново будет, без вариантов. Потом подумал, что вовсе Кольтира и не тщедушный - просто у меня представление об эльфах такое, вот и переношу на него; а значит, я в порядке. Ну, почти.
Потом еще подумал, вот ведь как хорошо вышло, что он гордость свою тупую переборол и ко мне мириться подошел. Хоть поговорить есть с кем. Остальные совсем дохлые какие-то еще, новенькие, все старье в Ледяной Короне балду пинает, кроме нас с Орбазом; а Орбаз скотина порядочная. Как он тогда меня кинул, с гномами-то. Могрейн еще - но он мной, деревенщиной, гнушается. А мне надо с кем-нибудь дружить, базарить ни о чем, места друг другу на заседаниях штаба занимать. Хреновый я рыцарь смерти, наверное, но мне без этого никак. Молодец Кольтира все-таки.
Потом как-то он меня уломал на бой без доспехов.
- Черт с тобой, - говорю. - Не подставляйся только.
Куда там! В облаках витает, мечом машет без энтузиазма, потом и вовсе нахрен отбросил его.
- Айда так, - требует.
Я без меча ноль полный - последний раз дрался, когда деревня на деревню ходили, и то огреб по самое не хочу; ну ладно, если так хочется, пусть порадуется, за тот раз расквитается, когда рукоятью по ебалу получил.
Расквитался, да - я моргнуть не успел, а уже валяюсь мордой в пол, а этот руку мне заломил, сверху уселся и пейзажем любуется.
- Ну как? - спрашивает. - Как настроение?
- Слезь с меня, - говорю я. - Жопа эльфийская!
- Жопа человечья, - и как ущипнет, да с вывертом еще! Я заорал, конечно, всех его дохлых родственников вспомнил, а вырваться не смог - хрен там вырвешься.
- Вот, а потом еще удивляются, почему про них слухи ходят, - говорю. Он как начнет ржать, придурок, но больше не мучал, отпустил - и на том спасибо.
Больше в рукопашную ни-ни, конечно.
4.
Так и жили. В Нордскол съездили, на снег поглядели, от скуки помаялись, потом обратно вернулись, в Акерус. Красивая вышла хреновина, вид с нее шикарный, и места сколько хочешь. Кто успел - тому даже комнаты отдельные достались, клетушки два на два метра; ну, я себе урвал, из соседней мелкоту какую-то выгнал, потом раскаялся, пошел с этой мелкотой другую ей комнату искать, пока нашел, запарился весь. Возвращаюсь - Кольтира уже одеяло со склада приволок, сидит на полатях этих или типа того - доске от стенки до стенки, чтоб спать на ней, значит, - и в потолок плюет.
- Заселился? - спрашиваю. - Я тебе соседний чулан освободил, тащи туда барахло.
Доспехи скинул, под доску задвинул их - нет, пиздец все-таки. Тесно. Я у двери, Кольтира на койке - руку протяни, и достанешь. Но хоть в общей казарме не спать. Запах там отвратный, чего скрывать. Лучше уж так.
- Дверь закрой и сядь сюда, - говорит вдруг Кольтира. - Разговор есть.
Ну, я закрыл, сел рядом. Что за разговор такой секретный, хрен знает.
- Как же ты меня достал, Тассариан, - начинает Кольтира. - Ты это все со мной нарочно делаешь?
Пришлось вспоминать, что я с ним делаю. Да ничего не делаю. Ну, массаж иногда, если начинает ныть, что шею ломит. Уши поправляю, если завернутся. На зачистки вместе ходим... и все вроде. Ах да, ну и дружим еще, блядь, куда без этого.
- В чем проблема-то? - спрашиваю. - Ничего я с тобой не делаю. Говори, мать твою, понятнее.
Он глаза зажмурил и глубоко вдохнул раза три. Потом глаза открыл и на меня уставился.
- Ты действительно не видишь, что со мной происходит?
- Ну, ты нервный стал какой-то. Дерганый. Ты это... там есть орчиха одна, из новеньких, она всем да...
Тут он не выдержал, наверное, моей тупости. Или может подумал, что я его нарочно выбесить пытаюсь. Рявкнул что-то на своем языке, да как ебнет об стенку башкой! Потом рожей в доски уткнул, сверху придавил и держит. Ну все, думаю. Обиделся. Кто ж ему виноват? У него свои заскоки, у меня свои. Я намеков вообще не понимаю. Хочет что-то от меня - пусть скажет прямо. Мало ли, что ему взбрело. Может, не нравится, что я, село-деревня, ему "ты" говорю.
- Не нравится что-то, так и скажи, - говорю. - Нехрен вокруг да около ходить. Я твои сраные намеки понимать отказываюсь.
Кольтира помолчал, подумал, потом как засмеется - и что-то мне не по себе стало.
- Отказываешься, значит, понимать, - шепчет. - А если я тебя прямо сейчас трахну - поймешь?
Ну, тут и дурак понял бы, я думаю. Вон оно как! Значит, когда он меня за задницу щипал, в углу зажимал, за ухо кусал, Орбаза в душевой чуть не пришиб - это все намеки были. А я-то думал, это он от природной ебанутости своей эльфийской, умилялся даже... Угораздило ведь!
5.
Лежу, думаю, что дальше делать-то. А он носом мне в шею уткнулся и не дышит. Хоть и материл по-своему, и головой об стену бил, и хохотал зловеще - все равно трусит, ждет, что я решу. Пошлю я его куда подальше - что делать будем? А не пошлю... мы с парнями еще возмущались, чего, мол, девки все время динамят? Сейчас понимаю, чего; это не на ночной рыбалке друг у друга по пьяни отсосать, тут серьезно все! Стремно мне как-то.
А потом я подумал,что вроде как все еще за него отвечаю. Хоть бы и перед самим собой. Отошью сейчас - он пойдет и глупость совершит. Оно мне надо? И вообще, мы ж друзья. А друзья друг другу должны помогать. Может, он свое получит и перебесится, как знать? Ну и потом... Подумаешь, с мужиком трахнуться. Не страшнее уж, чем помирать.
- Черт с тобой, - говорю. - Раз уж так приспичило. Быстро только, мне еще к Могрейну на ковер сегодня идти. - Вот красота, один в жопу трахнет, второй мозги вынесет, чудесный денек.
Сказал и зажмурился. Все, блядь, нет пути назад!
- Тассариан, - говорит Кольтира, и голос у него странный. - Ты такой идиот... Непревзойденный, потрясающий идиот. Ты это делаешь, чтобы меня не обидеть, да? Думаешь, я вот это вот наше из-за какой-то ебли разрушу? Я сейчас скажу, что пошутил, и ты мне поверишь. Я пошутил, Тассариан.
А хрен-то ему. Нихрена он не шутил. Нашел, кому пиздеть. Я ж его знаю.
- Я тебя еще и уговаривать должен? - спрашиваю. - Мне, может, тоже охота.
Аж самому с себя смешно стало. Охота, как же. Зуб на зуб не попадает от желания, ага. Коленки от страсти трясутся.
- Перестань, - шипит. Но, что характерно, не слазит.
Ну, думаю, мы так до вечера протелепаемся. А Могрейн, он ждать не любит, и опаздывающих не любит... и ко мне особенной симпатии не испытывает, чего уж там. Значит, надо самому действовать.
Вывернулся кое-как, за ухо его поближе притянул, попрощался мысленно с девичьей честью, блядь, - и поцеловал. Он на меня смотрит, глазами хлопает - неужто, думаю, и вправду пошутил? Или, может, это месть такая за то, что я его убил, по-эльфийски хитровыебанная. Как пойдут потом про меня по Акерусу разговоры... В глаза-то небось зассут сказать.
Тут Кольтира расчухал ситуацию, наконец, слава Артасу, кочевряжиться перестал. Стали лизаться, как две сраные шавки, он тяжелый и горячий, черт - что за нахрен, мы же дохлые оба, почему такие горячие? И сердце колотится часто-часто. Я руку еле втиснул между нами, по груди его провел - ага, вот он, шрам, прям возле сердца. Все по-честному будет, щас Кольтира со мной за него рассчитается. Встрял ты, Тасс, капитально встрял.
Тут он такой в плечи мне уперся, приподнялся немного, и внимательно так смотрит. Глаза шалые, скалится, как псих.
- Ну что, - спрашивает. - Не передумал?
- А если передумал, - говорю. - Ты встанешь и уйдешь, что ли?
- Нет, конечно, - и ржет. Чего спрашивал тогда, чучело!
Начал с меня штаны сдирать. Ну, и я ему помогаю, чтоб поживее. Койка скрипит, об стенку локтями бьемся, он царапается до крови, у меня руки трясутся, у него рожа зверская, у меня... даже боюсь представить. Мельком вниз глянул - ох, блядь, лучше б не смотрел, честное слово.
- Готов? - и по плечу легонько так гладит. Я сразу вспомнил, как корову нашу резали - к столбу когда вели, я ее тоже так гладил. Успокаивал. Ну ладно, головой мотнул - типа готов, глаза закрыл, и тут...
6.
И тут слышу - сраная дверь открывается, а на пороге стоит... ну да, Могрейн наш драгоценный. Не дождался, видать, явился лично курощать. Очень вовремя. Зрелище дивное: сверху Кольтира голой жопой сверкает, снизу я, как шлюха штормградская - коленки врозь, красота. Как наш командир там не проблевался от красоты этой, удивительно. Не зря Артас его над нами поставил, все-таки. Выдержка.
- Командир Могрейн... - говорит Кольтира. Тот руку поднял - заткнись, мол, - а потом глаза себе ладонью прикрыл. Смотрю, а у него плечи вздрагивают. Пиздец. Мы довели Могрейна до слез. Ужасается, поди, бедный, как это он такую поебень под носом у себя пропустил.
- Командир Могрейн, - говорю. - Мы это... Я его снасиловал, в общем. Чтобы почувствовать его боль и страдания. Мы не добровольно, вы не подумайте чего.
- Рот закрой, дегенерат, - Кольтира встревает. - Это я тебя изнасиловал, как раз с этой целью. Готов принять наказание за издевательство над боевым товарищем, командир Могрейн.
Тот молчал-молчал, потом велел страшным голосом:
- Через час оба ко мне, - вышел и дверью хлопнул. Слышим - в коридоре как заржет в голос. Нервное, видать.
Поглядели друг на друга.
- Еще час, - говорю. - Давай уже трахнемся, что ли. - Мне после могрейнова явления уже на все плевать было. Один хрен, на запчасти пустят.
Этому дважды повторять не надо, ну и поебались. Помирать страшнее, всяко.
Пошли потом к Могрейну. Я иду, по сторонам оглядываюсь, как в последний раз. Орбаза встретили - даже и не вспомнил, как он меня с гномами-то, такая вдруг нежность накатила.
- Бывай, - говорю, - чучело. Прости, если что не так.
Он пасть раззявил, смотрит на меня, нет, чтоб ответить хорошее что-нибудь. Хотел ему морду разбить за тупость, но меня Кольтира уже дальше потащил.
- Прекрати истерику, - шипит. - Бери пример с меня.
А у самого даже уши поникли.
Постучались, зашли. Могрейн стоит, стену разглядывает, руки за спиной сцепил. Мы молчим, ждем, чего скажет.
- Эх вы, пидорасы, - говорит, а сам к нам не поворачивается. Брезгует смотреть, видать. - Такими ли должны быть слуги Короля-лича?
- Нет, наверное, - говорит Кольтира.
- Всяко нет, - поддакиваю.
- Даже замок не удосужились поставить, - продолжает Могрейн. - Сами разлагаетесь нравственно - воля ваша, так хоть других мне не разлагайте. Приказываю впредь запирать дверь. Поняли меня?
Ну, сказать, что мы охуели - ничего не сказать, конечно. Я как-то уже привык к мысли, что нас отюда прямиком на мясопилку попросят; а оно вон что. Умеет Могрейн удивлять; не зря, не зря Артас его командиром назначил.
- Будет исполнено, командир Могрейн, - говорит Кольтира. Могрейн рукой махнул - свободны, мол. Даже про тех вурдалаков, что я нечаянно на передовой потерял, ни слова не спросил. Ну, мы и свалили. Я дверь закрываю, слышу - опять смеется. Видать, так и не отошел.
Вышли, к стенке прислонились, отдышались маленько. Друг на друга поглядели.
- Ну ни хрена себе, - говорю.
- Пошли домой, - Кольтира отвечает.
Ну и пошли. На склад только сначала зарулили за замком. Приказ все-таки.
7.
Потом всякое было. Как из-под Артаса ушли - раскидало нас маленько, ну, понятно - он Орда, я Альянс, не по пути. Я бы со своими заморочками его только вниз тянул; а он же способный, в Орде бы пробился. Отмазки все, конечно. Я тупо струсил на самом деле. Сам не знаю, почему... вру, знаю: это в армии Плети нормальных рож - раз, два и обчелся, а в большом-то мире он бы себе быстренько кого получше нашел. Эльфы - они ж влюбчивые. Пусть уж так. Но на душе все равно хреново было. Скучал я по нему, пиздец как скучал. Может, когда-нибудь и встретимся, думаю, посмотрю хоть, какой стал. Хотя бы издалека.
Ага, встретились. На сраных кораблях летающих. Посмотрел. Издалека, ну. Капитан орет:
- Огонь, черти! Пизда Орде!
Ихний главный тоже что-то такое базлает, все вопят, стреляют, дым вокруг; а мы друг на друга уставились - и как бы и не здесь вовсе. Ну все, думаю. Что делать-то теперь? Потом смотрю, он отвернулся, а там и разлетелись далеко, кончилсь стрельба. Ко мне гном какой-то подскакивает:
- Чего столбом стоял, рыцарь смерти? Орков испугался? Только детишек маленьких потрошить способен?
Ну я не выдержал, психанул, за шиворот схватил это чучело и уже хотел за борт выкинуть, да не успел, отобрали его у меня. Плюнул на всех, ушел в каюту. И так неприязненно глядят, а теперь вообще житья не будет. Что за пиздец! А все Кольтира, сука, виноват. Знал же, что нельзя мне важные решения доверять.
Ну, с командой корабельной все наладилось вроде. С гномом тем мы замирились, остальные тоже нормальные ребята оказалась. Научился из огромной такой хреновины стрелять - грохочет, зараза, охуительно просто. Однажды даже в скелетище гигантское попал. Потом Могрейн работу подкинул - Мрачный Свод проинспектировать, поглядеть, как у них там дела. Ну, Раздора повидал, убедился, что упаднических настроений нету, поностальгировал маленько по старым временам, когда все так просто было. Уже уходить собрался, и тут кто-то меня со всей дури в стенку впечатал.
- Ах, кто к нам пожаловал, - шепчет. - Сам великий Тассариан снизошел. Ну, чучело, что делать будем?
А я стою, кровь из носа разбитого по роже течет, а сам лыблюсь, будто артасову башку в подарок получил.
- Уж как-нибудь сам решай, - отвечаю. - У меня хреново с этим.
- Отлично, - говорит.
Потащил в кладовку какую-то, где знамена хранились. Замка не было, конечно; таурен случайно заглянул - пришлось выдать ему пятнадцать штук этих знамен, чтоб от ужаса не окочурился. Первый раз, наверное, увидел, как рыцари смерти напряжение снимают, бедняга. Ох, блядь, до сих пор, когда вспоминаю, скалюсь, как дурак. Устроили отпуск себе, ага.
К Могрейну я на два два дня опоздал. Как он орал, черт, думал, меня пришибет или сам падет от удара - ничего, отошел. Говорит:
- Еще раз повторится - никаких совместных заданий не буду вам давать. Расслабились, ишь!
Ну и я такой:
- Спасибо вам, командир Могрейн.
- За что спасибо-то, бестолочь? - спрашивает, а самому смешно, по голосу ясно.
- А за все, - отвечаю. Может, и был у него какой план хитрый, чтоб лучше работали или типа того; а может, просто из жалости нас вместе туда отправил, видел, небось, как бесимся. Хороший все-таки мужик Могрейн.
- Пошел вон, - говорит. А глаза добрые-добрые.
Не, ну это я так, конечно. Обычные глаза.
8.
Ну а потом все знают, что было. Даже и вспоминать не хочется. Кончилось все - и то хлеб. Могрейн хороший мужик, и я не устану это повторять, блядь. И плевать, как он потом нам морды бил - мне за самоуправство, Кольтире за то, что подставился.
- Это рыцари Черного Клинка?! - бушевал. - Нет! Это кто-то у зомби жопы отрезал и вместо голов пришил! Идиоты! Вот почему бы вам с Артасом не остаться? Нянчиться тут с вами! - и опять по щам хуярит. Хорошо, Тирион Фордринг случайно заметил, оттащил его. Паладинское свое что-то наколдовал, успокоил вроде.
- Пошли с глаз вон, - говорит Могрейн сквозь зубы. - В нору какую-нибудь забейтесь, сидите там, как мыши. Чтоб в ближайшее время и не слышал о вас. Понадобитесь - вызову.
Не знаю, как Кольтиру, а меня последние слова воодушевили прямо. Видел, не дурак, что скоро для нас всех сложное времечко настанет, потому что взялись за недобитых мертвяков крепко - и Орда, и Альянс, проверками на лояльность замордовали. Хрен знает, что там дальше будет; и хорошо, что Могрейн один в это все не полезет, а нас с собой позовет.
А пока мы ушли с глаз вон и забились в нору, ага. Сестрица моя к мужу в деревню уехала, ну и мы следом. Там охеренно просто - свежий воздух, работа привычная, огры всякие набегают опять же - боли, агонии и страданий хватает пока. Кольтира сначала выпендривался, конечно - как это он, весь из себя эльф, свиней будет кормить да картошку копать! Но привык, сестра моя халявщиков не любит. Странно, правда, почему она тогда за Пата своего замуж вышла - только и знает, что со мной на крыльце сидеть и пиво пить; ну да ладно, ей виднее. Главное, Кольтире сразу показала, кто тут хозяин. Вот пусть с ней и срутся, а я вроде как и не при делах. Нервы целее.
Вот и сейчас припахала его крыжовник собирать. Гляжу, прется в дом, лыба до ушей.
- Все собрал-то? - спрашиваю. - Или по верхам, как обычно?
- Закрой рот, - отвечает. - Я тут вспомнил кое-что.
Тащит в сарай и дверь запирает. Мы в сарае обитали, в доме дети все-таки, бабки старые, деверья и золовки всякие, да и гости заходят, чего будем им глаза мозолить рожами своими.
- А вот теперь, - говорит, - на. И жри.
И в горсти крыжовник протягивает. Ну не идиот?
- Ты ради этого меня с нагретого места сорвал? - уточняю.
- Жри-жри, - говорит. - Мне надо проверить.
И тут дошло до меня.
- Тот раз съел, не выкинул, - говорю. - Хоть и дрянь была жуткая.
- А почему? - докопался, ну. Вот что я ему скажу? Я и сам-то не знаю.
Вернее, знаю, но выразить не могу. Как, блядь, такое выразить, когда подходит к тебе эльф, которого ты собственноручно мечом продырявил, и мириться предлагает? Который и гордость свою, и обиду, и общую говнистость характера преодолел ради этого? Да за это даже в жопу дать - невелика цена.
- Не знал тогда еще, что ты все мое посмертие испоганишь. - Только ему я не скажу этого, а то загордится ведь.
- Угу, - говорит. - То-то ты, вместо того, чтобы напиться на радостях, в Подгород поперся.
- Я был дурак, - говорю.
- А знаешь, как дураков учат? - спрашивает, а сам целоваться лезет. И вдруг останавливается.
- Чего опять? - говорю. - Совесть замучала за работу недоделанную, что ли?
В кармане пошарил, одну ягоду полураздавленную нашел, в пасть кинул. Сидит, жует задумчиво так.
- Ну надо же, - удивленно. - Съедобно даже. А тот совсем другой был. Отвратный.
Надо было бы как-то подытожить, наверное, какой-то вывод сделать из этого его природного, блядь, наблюдения - но у меня хреново с выводами всякими. Поэтому тупо потрахались и пошли дальше работать: я - на крыльце сидеть, он - ягоду собирать и с Лериссой собачиться.
Усе.
*чавкая*Ололо, а сегодня мать принесла малину! Я долго смеялась, потому что малина была крупная и спелая, хорошая такая малина.
А-а-а, и у меня опять кончились деньги, ну что за дела.
URL записи*поет* Дурма-а-аном сладким веяло...
У меня кончились сигареты, поэтому сегодня я курю сады Алого ордена. Да.
Мать в субботу принесла крыжовник; о, думаю, хоть раз за лето поесть крыжовнику-то. Села жрать, а он незрелый, мелкий, кислющий - жуть, вот засада! Но наверное, то немногое, что я съела, успело отравить мой организм, потому что мне захотелось написать про Тасеньку-укешечку. Да, с Кольтирой. Да, я осознаю, насколько это отвратительно. Нет, мне не стыдно.
Блин, я так люблю Тасеньку, это непередаваемо просто.
*гордо* Я даже сшила этому фику шапочку!
Название:
Пейринг: Кольтира/Тассариан, внезапно!
Рейтинг: я специально писала матные слова, чтобы поставить R и не париться.
Жанр:*троллфейс*флафф и романс.
Саммари: сначала они ведут себя, как второклашки, потом трахают друг другу мозги, потом трахают друг друга, а еще потомее приходит Могрейн, неизбежный, как пиздец! Далее всякое.
Предупреждения: это АУ, ООС и срамота (с). Поганищ непростительно мало! Похабства непростительно много! А еще автор хотел написать секс, но в последний момент зассал и все слил.
Благодарности: авторам прочтенных мною фиков за все, если вдруг прочтут, пусть притворятся, что не заметили ничего, спизженного у них; говеному крыжовнику за оскомину, сука, не прощу.
Тут серьезно все!
1.
Очистили мы от живых ту ферму и уже собирались уходить, как одному поганищу приспичило застрять в воротах. Они тупят ужасно, эти поганища. Все, конечно, сбежались сразу, стали глазеть, как оно там орет и пытается вылезти, ржать и пальцами тыкать. Я бы тоже посмеялся, но настроения не было: живых на ферме оказалось мало, и они кончились быстро, а мне очень надо было кого-нибудь убить. Я подумал, что сейчас начну психовать и точно кого-нибудь из своих порубаю, поэтому отошел подальше, к кустам каким-то. А это оказался малинник. Малина там была крупная и спелая, хорошая такая малина. Мы, рыцари смерти, конечно, питаемся болью, агонией и страданием своих жертв, но что теперь, ягоде пропадать?
Ну ладно, спасли поганище, возвращаемся. Орбаз, конечно, заметил, что у меня есть то, чего у него нет. Уж это всегда увидит, глаз-алмаз.
- Эй, Тассариан, - говорит, - Поделись со мной!
Разбежался. Я всего пригоршню набрал. Он, конечно, мой брат в смерти и все такое, но малиной я с ним делиться не обязан. Мы не настолько друзья. Он гномов потрошил и меня не позвал; а я злопамятный.
- Иди в жопу, Орбаз, - я ему отвечаю. - Надо было самому собирать, а не щелкать клювом.
Он обиделся, аж перекосило всего.
- Мудак ты, Тассариан. Я тебе в бою столько раз жизнь спасал, а ты мне сраной малины пожалел.
Вот ни одного раза не вспомнил, когда он мне там чего спасал, но пришлось поделиться. Не отстанет ведь.
Пошел к штабу, а мне навстречу Кольтира. Это тот эльф, которого я убил, новенький. Не привыкший еще. Он с таким видом ходит, какой у одной нашей тетушки штормградской был, когда она к нам приехала в гости и увидела сортир деревянный во дворе. Вот точь-в-точь. И так мне его жалко стало - не передать. Я сразу себя вспомнил, какой потеряный был в первое время. Ну и вроде как ответственность у меня за Кольтиру, раз это я его прикончил. Дай, думаю, ободрю.
- Не ссы, Кольтира, - говорю. - Обживешься еще. На вот, малины поешь.
И протягиваю ему ладонь - Орбаз, чучело, чуть ли не половину ягоды у меня отжал, совсем немного осталось. И я, значит, такой от всего сердца делюсь последним.
А Кольтира сначала посмотрел на меня, как на говно, пристально так. А потом как ударит по руке - и малина вся в грязь посыпалась. Вот сука эльфийская, думаю, ни себе, ни людям. Ничего не сказал, поглядел на него только укоризненно и печально, повернулся и пошел. Иду и чувствую, как он мне взглядом спину сверлит. Прав все-таки Артас, ни сочувствия, ни жалости не должны испытывать рыцари смерти, как-то эти чувства мне боком выходят. А потом меня Могрейн еще морально мордой об пол повозил за то, в чем я и виноват-то не был; тут Кольтира, конечно, ни при чем, но все равно я почему-то с ним все это связал, и такая меня неприязнь взяла - даже и смотреть в его сторону больше не хотелось. Ну, я и не смотрел.
2.
А вот он смотрел. Даже можно сказать, пялился. Мне аж жутко становилось временами - это надо ж так ненавидеть. Вот мы с капитаном Фальриком нормально, дело-то житейское, какая разница, кто тебя убил, все равно оживили, валяться не оставили. А этот... Ну да эльф же, что с него взять. Дитя леса. Пусть себе бесится, мне от его взглядов, ледяным огнем горящих, ни жарко, ни холодно. Главное, чтоб в спину мечом не пырнул при случае, а так - хрен с ним.
Это вот легко сказать - хрен с ним, а на деле мне непросто приходилось. Ответственность, мать ее! Я уж и через Орбаза, и у Могрейна узнавал, как он там привыкает, справляется или нет, не лезут ли к нему придурки наши... Вот и доузнавался. Вызывает меня как-то Могрейн и говорит:
- Очень хорошо, Тассариан, что ты заботишься о судьбе Кольтиры.
- А как иначе-то, - отвечаю. Хотя знаю прекрасно, как иначе: меня вот Фальрик только один раз навестить пришел, когда я после оживляжа отходил. Но мы с ним все равно нормально. Хоть я и злопамятный.
- Так вот, - Могрейн продолжает. - Кольтира делает успехи. Но с мечом у него дело не ладится.
Ясно-понятно. Они, эльфы, больше по лукам спецы, а мечи так, для красоты носят. Камешками украшают, зачаровывают, усираются всяко, чтобы перед друг другом выпендриться. Чего им таким богатством сражаться, не дай Артас, финтифлюшка какая-нибудь отвалится.
- Жалко, - говорю.
- Конечно, жалко, - поддакивает Могрейн, а сам смотрит как-то нехорошо, хитро. - Поэтому ты его потренируешь.
Пиздец лошадке, думаю я. Встрял ты, Тасс. И не возразишь, Могрейну-то. Поэтому пошел я из штаба прямо в библиотеку, плутал там, плутал, лича, работника местного, до истерики довел, но нашел то, что надо. Учебник, хороший такой, сам по нему учился. Ну, раз я научился, думаю, то и этот сможет. Тем более, там с картинками.
Но так и не довелось мне его тренировать. Сначала меня на аванпост отправили, а потом месились мы с паладинчиками, и один мне чуть полбашки не снес молотом своим. Я-то шлем не ношу давно уже - ходишь, как в ведре, не видно ни черта, когда убиваешь - кровища в морду не брызжет, никакой радости. Вот и получил за свои выкрутасы. Даже не помню, как в больничку сволокли, как чинили. Хорошо еще, что чинили, а не поганище состряпали. С ранеными обычно не заморачиваются у нас, если тяжелое ранение. Хоть бы ты и рыцарь смерти, штучный товар, можно сказать.
Оклемался я немного, потащился к Могрейну докладываться. Иду, на меч опираюсь, как на сраный посох, в глазах темно, голова гудит, красота. Хорошо еще, по пути не встретил никого. Только подумал об этом - и Кольтира такой выруливает из-за угла и ко мне целеустремленно шпарит. Будто поджидал. Ну все, думаю. Сейчас-то он и отыграется за обиды свои дурацкие. Лишь б не увидел кто, как меня тварь ушастая будет в землю вколачивать.
Подошел. Стоит, мнется, руку ненавязчиво так за спиной прячет. Я молчу, жду, чего скажет.
- Тассариан, - говорит, наконец, Кольтира. - Я хочу... Я был не прав, в общем.
Ого, думаю, огогошеньки. Не мне одному, видать, по мозгам прилетело. Это ж какое должно у эльфа помутнение случиться, чтоб он у меня прощения попросил.
- Да чего там, - отвечаю. - Проехали, забыли. Пообвык немного хоть?
Кивнул, потом вздохнул судорожно так, будто нырять собрался, и - руку из-за спины.
- Мы жгли сады Алого ордена, - говорит, а сам на меня не смотрит даже. - Я подумал, несправедливо будет, если тебе ничего не достанется.
За запястье схватил, в ладонь что-то пересыпал - и исчез. Я не то что "спасибо", я даже "э-э-э" сказать не успел.
Смотрю, что он там мне дал такое. Крыжовник. Крыжовник, блядь. Незрелый, мелкий, кислющий - жуть! Он, поди, его в первый раз увидел-то, крыжовник этот. Подумал еще, наверное - как люди такую дрянь жрут? Как она им, убогим, может нравиться? А мне принес, и ждал ведь, чтоб отдать... И вот смотрю я на этот крыжовник, а в носу как защиплет. Ох, думаю, Тасс, ты еще пореви, как полагается истинному рыцарю смерти, похнычь тут растроганно. Потом вспомнил, что меня вроде как по голове шандарахнуло, на это все списал и пошел уже, наконец, до Могрейна. А крыжовник по пути весь сожрал, до последней ягодки. Его немного было, слава Артасу.
3.
Ну, и вот с того случая мы стали вроде как друзья. Тем более, я Кольтиру все-таки начал тренировать - в бою от меня еще мало было толку, а манекеном для битья работать вроде как годился. Он толковый был, но ленился - а может, меня жалел, черт его знает. Я уж культурно с ним, не орал - эльф все-таки. Ранимые они.
- Кольтира, - говорю, - мать твоя эльфийка. Ты сюда пришел прохлаждаться или учиться?
- Учиться, - отвечает, а сам скалится. - Учиться, наставник.
"Наставник" - это он так насмехался надо мной, чучело, потому что я как-то сболтнул, что школу при церкви так и не закончил. Нахрена бы? Читать-писать-считать научили, и ладно. Мне хватает. Это вон у них времени много, живут по тыще лет, могут хоть до усеру за партой сидеть.
- Вот и учись, взаправду бей, а не понарошку. А то я буду думать, что ты только так и умеешь.
Подначиваю его и вижу - перестал лыбиться. Смотрит на меня и щурится жестко так, даже не по себе стало. Фух, думаю, наконец-то. Хоть поглядеть, что умеет. Ага, поглядел.
- Готов? - спрашивает, и как попер на меня - я не то что бить, отбиваться не успевал. А потом двинул по башке моей многострадальной, и все - следующие хрен знает сколько минут я пропустил. Очухался, наконец - вижу, проняло бедного, перепугался, чуть ли не нос к носу наклонился. Мне аж смешно стало.
- Ну вот, другое дело совсем, - говорю. - Еще чуток - и мне даже поддаваться не придется.
- Ври больше, - а сам как сидел, так и сидит, и меня не отпускает. Еще и смотрит странно. Нервное, видать.
Долго так в гляделки играли, минут пять, если не больше, потом успокоился вроде. Тренировочное настроение у меня все куда-то пропало, я ему сказал, с какой страницы в учебнике упражнения выучить и пошел спать. Только вот как-то не спалось. Лезло в голову всякое. Вот, например, что будет, если я до конца так и не оклемаюсь, и буду от ударов эльфа тщедушного с ног валиться? Хреново будет, без вариантов. Потом подумал, что вовсе Кольтира и не тщедушный - просто у меня представление об эльфах такое, вот и переношу на него; а значит, я в порядке. Ну, почти.
Потом еще подумал, вот ведь как хорошо вышло, что он гордость свою тупую переборол и ко мне мириться подошел. Хоть поговорить есть с кем. Остальные совсем дохлые какие-то еще, новенькие, все старье в Ледяной Короне балду пинает, кроме нас с Орбазом; а Орбаз скотина порядочная. Как он тогда меня кинул, с гномами-то. Могрейн еще - но он мной, деревенщиной, гнушается. А мне надо с кем-нибудь дружить, базарить ни о чем, места друг другу на заседаниях штаба занимать. Хреновый я рыцарь смерти, наверное, но мне без этого никак. Молодец Кольтира все-таки.
Потом как-то он меня уломал на бой без доспехов.
- Черт с тобой, - говорю. - Не подставляйся только.
Куда там! В облаках витает, мечом машет без энтузиазма, потом и вовсе нахрен отбросил его.
- Айда так, - требует.
Я без меча ноль полный - последний раз дрался, когда деревня на деревню ходили, и то огреб по самое не хочу; ну ладно, если так хочется, пусть порадуется, за тот раз расквитается, когда рукоятью по ебалу получил.
Расквитался, да - я моргнуть не успел, а уже валяюсь мордой в пол, а этот руку мне заломил, сверху уселся и пейзажем любуется.
- Ну как? - спрашивает. - Как настроение?
- Слезь с меня, - говорю я. - Жопа эльфийская!
- Жопа человечья, - и как ущипнет, да с вывертом еще! Я заорал, конечно, всех его дохлых родственников вспомнил, а вырваться не смог - хрен там вырвешься.
- Вот, а потом еще удивляются, почему про них слухи ходят, - говорю. Он как начнет ржать, придурок, но больше не мучал, отпустил - и на том спасибо.
Больше в рукопашную ни-ни, конечно.
4.
Так и жили. В Нордскол съездили, на снег поглядели, от скуки помаялись, потом обратно вернулись, в Акерус. Красивая вышла хреновина, вид с нее шикарный, и места сколько хочешь. Кто успел - тому даже комнаты отдельные достались, клетушки два на два метра; ну, я себе урвал, из соседней мелкоту какую-то выгнал, потом раскаялся, пошел с этой мелкотой другую ей комнату искать, пока нашел, запарился весь. Возвращаюсь - Кольтира уже одеяло со склада приволок, сидит на полатях этих или типа того - доске от стенки до стенки, чтоб спать на ней, значит, - и в потолок плюет.
- Заселился? - спрашиваю. - Я тебе соседний чулан освободил, тащи туда барахло.
Доспехи скинул, под доску задвинул их - нет, пиздец все-таки. Тесно. Я у двери, Кольтира на койке - руку протяни, и достанешь. Но хоть в общей казарме не спать. Запах там отвратный, чего скрывать. Лучше уж так.
- Дверь закрой и сядь сюда, - говорит вдруг Кольтира. - Разговор есть.
Ну, я закрыл, сел рядом. Что за разговор такой секретный, хрен знает.
- Как же ты меня достал, Тассариан, - начинает Кольтира. - Ты это все со мной нарочно делаешь?
Пришлось вспоминать, что я с ним делаю. Да ничего не делаю. Ну, массаж иногда, если начинает ныть, что шею ломит. Уши поправляю, если завернутся. На зачистки вместе ходим... и все вроде. Ах да, ну и дружим еще, блядь, куда без этого.
- В чем проблема-то? - спрашиваю. - Ничего я с тобой не делаю. Говори, мать твою, понятнее.
Он глаза зажмурил и глубоко вдохнул раза три. Потом глаза открыл и на меня уставился.
- Ты действительно не видишь, что со мной происходит?
- Ну, ты нервный стал какой-то. Дерганый. Ты это... там есть орчиха одна, из новеньких, она всем да...
Тут он не выдержал, наверное, моей тупости. Или может подумал, что я его нарочно выбесить пытаюсь. Рявкнул что-то на своем языке, да как ебнет об стенку башкой! Потом рожей в доски уткнул, сверху придавил и держит. Ну все, думаю. Обиделся. Кто ж ему виноват? У него свои заскоки, у меня свои. Я намеков вообще не понимаю. Хочет что-то от меня - пусть скажет прямо. Мало ли, что ему взбрело. Может, не нравится, что я, село-деревня, ему "ты" говорю.
- Не нравится что-то, так и скажи, - говорю. - Нехрен вокруг да около ходить. Я твои сраные намеки понимать отказываюсь.
Кольтира помолчал, подумал, потом как засмеется - и что-то мне не по себе стало.
- Отказываешься, значит, понимать, - шепчет. - А если я тебя прямо сейчас трахну - поймешь?
Ну, тут и дурак понял бы, я думаю. Вон оно как! Значит, когда он меня за задницу щипал, в углу зажимал, за ухо кусал, Орбаза в душевой чуть не пришиб - это все намеки были. А я-то думал, это он от природной ебанутости своей эльфийской, умилялся даже... Угораздило ведь!
5.
Лежу, думаю, что дальше делать-то. А он носом мне в шею уткнулся и не дышит. Хоть и материл по-своему, и головой об стену бил, и хохотал зловеще - все равно трусит, ждет, что я решу. Пошлю я его куда подальше - что делать будем? А не пошлю... мы с парнями еще возмущались, чего, мол, девки все время динамят? Сейчас понимаю, чего; это не на ночной рыбалке друг у друга по пьяни отсосать, тут серьезно все! Стремно мне как-то.
А потом я подумал,что вроде как все еще за него отвечаю. Хоть бы и перед самим собой. Отошью сейчас - он пойдет и глупость совершит. Оно мне надо? И вообще, мы ж друзья. А друзья друг другу должны помогать. Может, он свое получит и перебесится, как знать? Ну и потом... Подумаешь, с мужиком трахнуться. Не страшнее уж, чем помирать.
- Черт с тобой, - говорю. - Раз уж так приспичило. Быстро только, мне еще к Могрейну на ковер сегодня идти. - Вот красота, один в жопу трахнет, второй мозги вынесет, чудесный денек.
Сказал и зажмурился. Все, блядь, нет пути назад!
- Тассариан, - говорит Кольтира, и голос у него странный. - Ты такой идиот... Непревзойденный, потрясающий идиот. Ты это делаешь, чтобы меня не обидеть, да? Думаешь, я вот это вот наше из-за какой-то ебли разрушу? Я сейчас скажу, что пошутил, и ты мне поверишь. Я пошутил, Тассариан.
А хрен-то ему. Нихрена он не шутил. Нашел, кому пиздеть. Я ж его знаю.
- Я тебя еще и уговаривать должен? - спрашиваю. - Мне, может, тоже охота.
Аж самому с себя смешно стало. Охота, как же. Зуб на зуб не попадает от желания, ага. Коленки от страсти трясутся.
- Перестань, - шипит. Но, что характерно, не слазит.
Ну, думаю, мы так до вечера протелепаемся. А Могрейн, он ждать не любит, и опаздывающих не любит... и ко мне особенной симпатии не испытывает, чего уж там. Значит, надо самому действовать.
Вывернулся кое-как, за ухо его поближе притянул, попрощался мысленно с девичьей честью, блядь, - и поцеловал. Он на меня смотрит, глазами хлопает - неужто, думаю, и вправду пошутил? Или, может, это месть такая за то, что я его убил, по-эльфийски хитровыебанная. Как пойдут потом про меня по Акерусу разговоры... В глаза-то небось зассут сказать.
Тут Кольтира расчухал ситуацию, наконец, слава Артасу, кочевряжиться перестал. Стали лизаться, как две сраные шавки, он тяжелый и горячий, черт - что за нахрен, мы же дохлые оба, почему такие горячие? И сердце колотится часто-часто. Я руку еле втиснул между нами, по груди его провел - ага, вот он, шрам, прям возле сердца. Все по-честному будет, щас Кольтира со мной за него рассчитается. Встрял ты, Тасс, капитально встрял.
Тут он такой в плечи мне уперся, приподнялся немного, и внимательно так смотрит. Глаза шалые, скалится, как псих.
- Ну что, - спрашивает. - Не передумал?
- А если передумал, - говорю. - Ты встанешь и уйдешь, что ли?
- Нет, конечно, - и ржет. Чего спрашивал тогда, чучело!
Начал с меня штаны сдирать. Ну, и я ему помогаю, чтоб поживее. Койка скрипит, об стенку локтями бьемся, он царапается до крови, у меня руки трясутся, у него рожа зверская, у меня... даже боюсь представить. Мельком вниз глянул - ох, блядь, лучше б не смотрел, честное слово.
- Готов? - и по плечу легонько так гладит. Я сразу вспомнил, как корову нашу резали - к столбу когда вели, я ее тоже так гладил. Успокаивал. Ну ладно, головой мотнул - типа готов, глаза закрыл, и тут...
6.
И тут слышу - сраная дверь открывается, а на пороге стоит... ну да, Могрейн наш драгоценный. Не дождался, видать, явился лично курощать. Очень вовремя. Зрелище дивное: сверху Кольтира голой жопой сверкает, снизу я, как шлюха штормградская - коленки врозь, красота. Как наш командир там не проблевался от красоты этой, удивительно. Не зря Артас его над нами поставил, все-таки. Выдержка.
- Командир Могрейн... - говорит Кольтира. Тот руку поднял - заткнись, мол, - а потом глаза себе ладонью прикрыл. Смотрю, а у него плечи вздрагивают. Пиздец. Мы довели Могрейна до слез. Ужасается, поди, бедный, как это он такую поебень под носом у себя пропустил.
- Командир Могрейн, - говорю. - Мы это... Я его снасиловал, в общем. Чтобы почувствовать его боль и страдания. Мы не добровольно, вы не подумайте чего.
- Рот закрой, дегенерат, - Кольтира встревает. - Это я тебя изнасиловал, как раз с этой целью. Готов принять наказание за издевательство над боевым товарищем, командир Могрейн.
Тот молчал-молчал, потом велел страшным голосом:
- Через час оба ко мне, - вышел и дверью хлопнул. Слышим - в коридоре как заржет в голос. Нервное, видать.
Поглядели друг на друга.
- Еще час, - говорю. - Давай уже трахнемся, что ли. - Мне после могрейнова явления уже на все плевать было. Один хрен, на запчасти пустят.
Этому дважды повторять не надо, ну и поебались. Помирать страшнее, всяко.
Пошли потом к Могрейну. Я иду, по сторонам оглядываюсь, как в последний раз. Орбаза встретили - даже и не вспомнил, как он меня с гномами-то, такая вдруг нежность накатила.
- Бывай, - говорю, - чучело. Прости, если что не так.
Он пасть раззявил, смотрит на меня, нет, чтоб ответить хорошее что-нибудь. Хотел ему морду разбить за тупость, но меня Кольтира уже дальше потащил.
- Прекрати истерику, - шипит. - Бери пример с меня.
А у самого даже уши поникли.
Постучались, зашли. Могрейн стоит, стену разглядывает, руки за спиной сцепил. Мы молчим, ждем, чего скажет.
- Эх вы, пидорасы, - говорит, а сам к нам не поворачивается. Брезгует смотреть, видать. - Такими ли должны быть слуги Короля-лича?
- Нет, наверное, - говорит Кольтира.
- Всяко нет, - поддакиваю.
- Даже замок не удосужились поставить, - продолжает Могрейн. - Сами разлагаетесь нравственно - воля ваша, так хоть других мне не разлагайте. Приказываю впредь запирать дверь. Поняли меня?
Ну, сказать, что мы охуели - ничего не сказать, конечно. Я как-то уже привык к мысли, что нас отюда прямиком на мясопилку попросят; а оно вон что. Умеет Могрейн удивлять; не зря, не зря Артас его командиром назначил.
- Будет исполнено, командир Могрейн, - говорит Кольтира. Могрейн рукой махнул - свободны, мол. Даже про тех вурдалаков, что я нечаянно на передовой потерял, ни слова не спросил. Ну, мы и свалили. Я дверь закрываю, слышу - опять смеется. Видать, так и не отошел.
Вышли, к стенке прислонились, отдышались маленько. Друг на друга поглядели.
- Ну ни хрена себе, - говорю.
- Пошли домой, - Кольтира отвечает.
Ну и пошли. На склад только сначала зарулили за замком. Приказ все-таки.
7.
Потом всякое было. Как из-под Артаса ушли - раскидало нас маленько, ну, понятно - он Орда, я Альянс, не по пути. Я бы со своими заморочками его только вниз тянул; а он же способный, в Орде бы пробился. Отмазки все, конечно. Я тупо струсил на самом деле. Сам не знаю, почему... вру, знаю: это в армии Плети нормальных рож - раз, два и обчелся, а в большом-то мире он бы себе быстренько кого получше нашел. Эльфы - они ж влюбчивые. Пусть уж так. Но на душе все равно хреново было. Скучал я по нему, пиздец как скучал. Может, когда-нибудь и встретимся, думаю, посмотрю хоть, какой стал. Хотя бы издалека.
Ага, встретились. На сраных кораблях летающих. Посмотрел. Издалека, ну. Капитан орет:
- Огонь, черти! Пизда Орде!
Ихний главный тоже что-то такое базлает, все вопят, стреляют, дым вокруг; а мы друг на друга уставились - и как бы и не здесь вовсе. Ну все, думаю. Что делать-то теперь? Потом смотрю, он отвернулся, а там и разлетелись далеко, кончилсь стрельба. Ко мне гном какой-то подскакивает:
- Чего столбом стоял, рыцарь смерти? Орков испугался? Только детишек маленьких потрошить способен?
Ну я не выдержал, психанул, за шиворот схватил это чучело и уже хотел за борт выкинуть, да не успел, отобрали его у меня. Плюнул на всех, ушел в каюту. И так неприязненно глядят, а теперь вообще житья не будет. Что за пиздец! А все Кольтира, сука, виноват. Знал же, что нельзя мне важные решения доверять.
Ну, с командой корабельной все наладилось вроде. С гномом тем мы замирились, остальные тоже нормальные ребята оказалась. Научился из огромной такой хреновины стрелять - грохочет, зараза, охуительно просто. Однажды даже в скелетище гигантское попал. Потом Могрейн работу подкинул - Мрачный Свод проинспектировать, поглядеть, как у них там дела. Ну, Раздора повидал, убедился, что упаднических настроений нету, поностальгировал маленько по старым временам, когда все так просто было. Уже уходить собрался, и тут кто-то меня со всей дури в стенку впечатал.
- Ах, кто к нам пожаловал, - шепчет. - Сам великий Тассариан снизошел. Ну, чучело, что делать будем?
А я стою, кровь из носа разбитого по роже течет, а сам лыблюсь, будто артасову башку в подарок получил.
- Уж как-нибудь сам решай, - отвечаю. - У меня хреново с этим.
- Отлично, - говорит.
Потащил в кладовку какую-то, где знамена хранились. Замка не было, конечно; таурен случайно заглянул - пришлось выдать ему пятнадцать штук этих знамен, чтоб от ужаса не окочурился. Первый раз, наверное, увидел, как рыцари смерти напряжение снимают, бедняга. Ох, блядь, до сих пор, когда вспоминаю, скалюсь, как дурак. Устроили отпуск себе, ага.
К Могрейну я на два два дня опоздал. Как он орал, черт, думал, меня пришибет или сам падет от удара - ничего, отошел. Говорит:
- Еще раз повторится - никаких совместных заданий не буду вам давать. Расслабились, ишь!
Ну и я такой:
- Спасибо вам, командир Могрейн.
- За что спасибо-то, бестолочь? - спрашивает, а самому смешно, по голосу ясно.
- А за все, - отвечаю. Может, и был у него какой план хитрый, чтоб лучше работали или типа того; а может, просто из жалости нас вместе туда отправил, видел, небось, как бесимся. Хороший все-таки мужик Могрейн.
- Пошел вон, - говорит. А глаза добрые-добрые.
Не, ну это я так, конечно. Обычные глаза.
8.
Ну а потом все знают, что было. Даже и вспоминать не хочется. Кончилось все - и то хлеб. Могрейн хороший мужик, и я не устану это повторять, блядь. И плевать, как он потом нам морды бил - мне за самоуправство, Кольтире за то, что подставился.
- Это рыцари Черного Клинка?! - бушевал. - Нет! Это кто-то у зомби жопы отрезал и вместо голов пришил! Идиоты! Вот почему бы вам с Артасом не остаться? Нянчиться тут с вами! - и опять по щам хуярит. Хорошо, Тирион Фордринг случайно заметил, оттащил его. Паладинское свое что-то наколдовал, успокоил вроде.
- Пошли с глаз вон, - говорит Могрейн сквозь зубы. - В нору какую-нибудь забейтесь, сидите там, как мыши. Чтоб в ближайшее время и не слышал о вас. Понадобитесь - вызову.
Не знаю, как Кольтиру, а меня последние слова воодушевили прямо. Видел, не дурак, что скоро для нас всех сложное времечко настанет, потому что взялись за недобитых мертвяков крепко - и Орда, и Альянс, проверками на лояльность замордовали. Хрен знает, что там дальше будет; и хорошо, что Могрейн один в это все не полезет, а нас с собой позовет.
А пока мы ушли с глаз вон и забились в нору, ага. Сестрица моя к мужу в деревню уехала, ну и мы следом. Там охеренно просто - свежий воздух, работа привычная, огры всякие набегают опять же - боли, агонии и страданий хватает пока. Кольтира сначала выпендривался, конечно - как это он, весь из себя эльф, свиней будет кормить да картошку копать! Но привык, сестра моя халявщиков не любит. Странно, правда, почему она тогда за Пата своего замуж вышла - только и знает, что со мной на крыльце сидеть и пиво пить; ну да ладно, ей виднее. Главное, Кольтире сразу показала, кто тут хозяин. Вот пусть с ней и срутся, а я вроде как и не при делах. Нервы целее.
Вот и сейчас припахала его крыжовник собирать. Гляжу, прется в дом, лыба до ушей.
- Все собрал-то? - спрашиваю. - Или по верхам, как обычно?
- Закрой рот, - отвечает. - Я тут вспомнил кое-что.
Тащит в сарай и дверь запирает. Мы в сарае обитали, в доме дети все-таки, бабки старые, деверья и золовки всякие, да и гости заходят, чего будем им глаза мозолить рожами своими.
- А вот теперь, - говорит, - на. И жри.
И в горсти крыжовник протягивает. Ну не идиот?
- Ты ради этого меня с нагретого места сорвал? - уточняю.
- Жри-жри, - говорит. - Мне надо проверить.
И тут дошло до меня.
- Тот раз съел, не выкинул, - говорю. - Хоть и дрянь была жуткая.
- А почему? - докопался, ну. Вот что я ему скажу? Я и сам-то не знаю.
Вернее, знаю, но выразить не могу. Как, блядь, такое выразить, когда подходит к тебе эльф, которого ты собственноручно мечом продырявил, и мириться предлагает? Который и гордость свою, и обиду, и общую говнистость характера преодолел ради этого? Да за это даже в жопу дать - невелика цена.
- Не знал тогда еще, что ты все мое посмертие испоганишь. - Только ему я не скажу этого, а то загордится ведь.
- Угу, - говорит. - То-то ты, вместо того, чтобы напиться на радостях, в Подгород поперся.
- Я был дурак, - говорю.
- А знаешь, как дураков учат? - спрашивает, а сам целоваться лезет. И вдруг останавливается.
- Чего опять? - говорю. - Совесть замучала за работу недоделанную, что ли?
В кармане пошарил, одну ягоду полураздавленную нашел, в пасть кинул. Сидит, жует задумчиво так.
- Ну надо же, - удивленно. - Съедобно даже. А тот совсем другой был. Отвратный.
Надо было бы как-то подытожить, наверное, какой-то вывод сделать из этого его природного, блядь, наблюдения - но у меня хреново с выводами всякими. Поэтому тупо потрахались и пошли дальше работать: я - на крыльце сидеть, он - ягоду собирать и с Лериссой собачиться.
Усе.
*чавкая*Ололо, а сегодня мать принесла малину! Я долго смеялась, потому что малина была крупная и спелая, хорошая такая малина.
А-а-а, и у меня опять кончились деньги, ну что за дела.
@темы: попячено, Тассариан/Кольтира